Главные персонажи повести - это девочка Юля со своей младшей сестрой и их мать Мария. Время, послереволюционное, 20-е и 30-е года 20 века, время, когда новая власть вошла в силу и наводила свои порядки в отдаленных уголках Сибири. Отец Юли был из семьи староверов и, после того как его призвали в армию, его жена Мария с двумя дочерьми оказалась в его семье... Староверы - это закрытый от стороннего глаза своеобразный уклад, и вера, сохраняемая в течении вековых гонений от православной церкви. Колоритные лица смотрят на нас со старых пожелтевших фото. И мы представляем своих предков, как живых, художественно выписанных. Но перед нами документальная повесть, основанная на реальных рассказах многочисленной родни.
Genre: BIOGRAPHY & AUTOBIOGRAPHY / Cultural HeritagePublished 2020-05-09, downloads - 4.
Отец устроился на работу в «Заготзерно» грузчиком. С хлебом было трудно в городе, но отец мог выписать зерно со склада, и это облегчало им положение. Мать, тяжко вздохнув, сказала сдержанно как-то отцу за скромным ужином: «Сами перебьемся как-нибудь, а ребенка надо бы поддержать питанием после болезни». – Отец промолчал, но опустил голову ниже над сковородой с картошкой. Юля, чтобы утешить их, смиренным, еще слабым голосочком протянула: «А я и молоточков с серпа поем...» – Юле нравились поджаренные на постном масле кусочки черного хлеба, посыпанные сахаром, мать подавала их к чаю. Другого, лучшего лакомства не было. Отец вдруг посуровел лицом, удивленно посмотрел на Юлю, потом вопрошающе строго глянул на мать. Мать отвела глаза в сторону, виновато заоправдывалась:
- Брякнула не подумав, поешь вот, доченька, молоточков с колхозного серпа, а она подцепила....
Над столом, как украшение, висел настенный календарь в красивом обрамлении из желтых, перевитых, хлебных колосьев и над ними, скрепляя хлебный венок, возвышалась выразительная, красная, трудовая эмблема из перекрещенных серпа и молота. Мать косо глянула на календарь, склонилась к Юле, заговорщицки, запугивающе прошептала: «Не говори так больше нигде! А то с тобой и до беды недалеко...» – Юля не поняла своего промаха, но согласно кивнула головой. Только родителям был понятен, насколько мог быть опасен для них смысл сказанного дочерью.
Прогревающие процедуры пошли на пользу. Поправившись, Юля стала выходить на прогулку подышать свежим, морозным воздухом. Зима стояла снежная, с высокими сугробами из белого, чистого, слепящего глаза снега. Выходить на улицу за ворота ей запрещалось, потому как город малоизвестен, соседи незнакомые. Гулять можно было, как наказывала мать, только во дворе.
